В городе стояла осень. Конечно, осень стояла везде, но про «везде» дальше речь не идет. Осень была в расцвете своих сил, а если быть более точным, то шла её вторая половина. Холодов еще не было, но ночи были с температурой около или ниже за плюс 10 градусов (по Цельсию, конечно).
Дни и ночи были хмурые. Днем было мало Солнца, а ночью было мало Луны.

«Вечерняя встреча»
По-простому – ночь в естественном цвете была черна. Если бы не фонари и освещение от автомашин, то хоть «глаз коли».
Машины освещали темноту в белый свет впереди себя своими фарами, позади подфарники выдавливали из себя «красную икру». Процесс пронизывания автомашинами темноты происходил по закону сформулированным великим ученым человеком М.В. Ломоносовым – «сколько чего у одного тела отнимется, столько присовокупиться к другому».
Разорвав темноту фарами, автомашина на прощанье выдав «красную икру», улетала в другое место вместе с жизнью, которая была присуща только сидевшим в ней. То есть она убывала отсюда и присовокупливалась где-то там вдалеке, а на её место прибавлялась другая, которая тоже прибыв сюда и тут-же убывала, а уже присовокупливалась в одном, только ее водителю известному, месту. Иными словами, процесс езды по городу, сформулированный по великому ученому человеку – М.В. Ломоносову, представлял из себя непрерывное отнимание в одном месте и непрерывное присовокупление в другом. А с учетом финансового достатка проживающих в городе и его окрестностях, позволяющего приобретать аппараты для убывания и присовокупления, то этот процесс носил круглосуточный характер.
В такой динамической вечерней обстановке, ничем не отличающейся от других осенних темных вечеров, Михаил Васильич еле-еле подъехал на своем стареньком «Ауди» в условленное место для стоянки машины на ночь. Выключив все, что надо в машине и закрыв её, он в темноте, по перемежающимися пятнам от уличных фонарей на тротуаре, пошел к себе домой. Мимо летели на очередное присовокупление в потоке авто, но Михаил Васильич не замечал их.
Он вообще не замечал ничего вокруг. Ему было сейчас тошно.

Тот, кому сейчас было тошно, был самым обыкновенным человеком. О его антропометрических данных можно сказать словами из детских сказок – «он не низок, не высок» и «вот такой высоты, вот такой ширины». Тело имел поношенное, лицом от работы в помещении он был сер, не красавец, но имел небольшое обаяние. Михаил Васильич был из служащих, но не чиновником. Работал в одной конторе по какому-то устройству одного из видов жизни и писал бумаги какие поручат. Одежду носил не броскую, но правда любил чтобы была чистая, не засаленная.

У человека бывают дни, сплошь состоящие из негатива (чем-то схожие, как гласят надписи на похоронных венках) – от начальства и коллег, от жены, от детей, от друзей и прочее … прочее. Вот и у Михаил Васильича все сложилось по полной программе в этот самый день. От начальника он очередной раз «получил» за массу ошибок в документе (писал он складно, да много делал описок и ошибок, с запятыми вообще был не в ладах, а редактировать самого себя он не умел). Всё вроде бы как обычно … но начальник никогда не позволял себе такого … а в этот раз позволил … брызгал слюной, топал ногами, вместо слов и фраз из него исходил визг («Как одержимый» ¬– мелькнуло в голове провинившегося) … Жена вроде как обычно с утра всю плешь проедала по вопросу малой его зарплаты и её загубленной жизни (хотя женился он на ней чтобы спасти её от той жизни, которая была у нее загубленой до него), но в этот раз как «с цепи сорвалась» … истерика у нее была с падучей и взахлеб с хрипотой … Дети … дети как всегда были неблагодарны, циничны, жестоки … тем более, что они были не его, а её, а значит и на материнской стороне. Друзей у него не было, были знакомые, но в этот день они не пригласили его выпить с ними … отвернулись, проигнорировали его не известно почему.
Михаил Васильич поехал домой на своей старенькой автомашине. Скорость соблюдал, поворачивал или стоял по правилам, однако регулировщик «доматался» именно до него … увидел безответную фигуру и решил срубить денег … денег у Михаила Васильевича не было, а значит получай … с ним разговаривали как с врагом. Был допрос с пристрастием … а все из-за каких-то диких требований, выдвинутых им в знак того, что регулировщик ничего не «насобирал» к вечеру. В добавок ко всему у «Ауди» внутри что-то сломалось с хрустом, звоном, как-то противно щелкнуло и … автомашина еле дотянула до стоянки.

Домой возвращался Михаил Васильич с трудом, еле передвигая ноги опустив глаза долу, смотря на тротуар и не глядя вперед и по сторонам … в общем шел на «автомате». Он не видел, как к прохожим из темноты выходила фигура, обращалась к идущим и через некоторое время опять уходила в темноту.
Михаил Васильич сравнялся с тем фонарем. К нему из темноты вышел человек. Он подошел к идущему с тошнотой на душе и обратился с просьбой:
– Я, конечно, извиняюсь, но не смогли бы Вы мне помочь небольшой суммой для покупки пропитания.
Обращавшийся знал, что наши сердобольные граждане на хлеб не подадут, а на бутылку спиртного всегда. Такая вот жалость к соплеменникам, но все равно он решил испытать и испытывал проходящих на милосердие.
Михаил Васильич опустил руку в карман, достал все какие были в нем монеты, протянул подаяние их просящему, при этом не глядя на него:
– Пожалуйста, возьмите! – добавил он к монетам слова.
Как только монеты слегка звеня перекочевали в ладонь неизвестного, Михаил Васильич поднял глаза на того, кого он облагодетельствовал.

Перед ним стоял не опустившийся мужчина, но явно живущей в бедности, а скорее всего испытывавший состояние нищеты. Свет падал ему на спину и в силу этого лица его Михаил Васильич не разглядел. В силуэте можно было углядеть густую бородку, густые вьющиеся волосы, волевой нос. В прошлые времена таких называли БИЧами (бывший интеллигентный человек). В освещённых местах фигуры можно было разглядеть рваный свитер и рваные джинсы. Голову покрывала лежащая на кучерявых волосах кепка. Кроме непрезентабельного внешнего вида, отталкивало от него то, что от незнакомца распространялся отвратительный запах, который окутывал его как кокон и казалось, что он источался от каждой клеточки, молекулы тела, каждой нитки одежды. Осмотрев с брезгливостью своего визави, Михаил Васильич заметил, что в добавок ко всему визави был босиком и это в такую пору!
– Премного благодарен, любезный! – отблагодарил мужчина, проявив следы интеллигентности и образования.
При произношении благодарности в лицо Михаил Васильича ударил смрадный запах, вышедший из рта. Михаил Васильич отшатнулся и с него слетела его душевная тошнота, но не тоскливый настрой. Нет не от осознания, что кому-то еще хуже, а от элементарной брезгливости.
– Вы, я вижу испугались меня ... я понимаю – Ваше обоняние … исходящий запах … вид … все отталкивает … но поверьте это не та грязь, которой надо боятся … А ведь у Вас, что-то произошло … Вы, плохо выглядите … душевные раны … – после высказанной благодарности начал было вести разговор просивший.
– А Вам то, что до моей жизни … да, есть раны … а у кого их нет … можно подумать все в радости живут и нет никаких проблем … сами то вон … – Михаил Васильич осекся и не стал добавлять слово, которое могло бы лишний раз унизить человека напоминанием о его состояния.
– Еще раз благодарю, Вас … хорошо, что сдержались от возможности унижения меня … не все сдерживаются – откликнулся незнакомец – Не буду отнимать у Вас время … Но я могу Вам быть полезным … конечно при Вашем согласии.
Михаил Васильич так и опешил – «Вот те раз … он мне … не я ему, а он мне … полоумный что ли … да нет вроде … речь его, по содержанию слушается не испорченной скотской жизнью … интересно чем же он мне может быт полезным … да и как? … сам-то влачит такое жуткое существование … а мне полезный … если себе не смог, то мне-то как? … а все-таки интересно» – подумалось в его голове.
Незнакомец молча взирал на думающего. Когда Михаил Васильич закончил вращать шариками и роликами в голове, незнакомец произнес:
– Не думайте так … ведь я не просто так вышел к Вам … я знал к кому я иду и за чем!
Михаил Васильичу стало даже душно в прохладном воздухе осеннего вечера – «Вот те ещё раз!».
– Да, да … именно ещё тот самый раз – усмехнулся незнакомец.
У Михаил Васильича сложилось впечатление о том, что облагодетельствованный читает его мысли:
«Слышал, что подавать надо только на паперти при храме … может с деньгами к нему и энергетика моя передалась … и связь с моей головой установилась … смотри-ка, как читает мысли …».
– Да … я знаю, о чем Вы думаете …  я даже могу рассказать о всех Ваших бедах … правда Вы о них и так знаете и зачем наступать как говориться «на мозоль» … а я Вам подскажу, как избавиться от этих … и от дальнейших! – не отставал незнакомец.
– Хорошо, незнакомец … а если я соглашусь? … то позвольте узнать кто Вы? … такой всесильный! … только что не сам Господь … это я вижу … и все же? … – промыслил и тут же для верности высказался вслух Михаил Васильевич.

– Я … я Ваш Ангел-спаситель … Вы наверно удивлены тому, что вот он какой – Ангел-спаситель … и почему только сейчас решил помочь … ведь на душе давно все тоскливо … да я знаю о Вас всё, но сегодня Вы на грани рокового срыва … я и пришёл! – ответил незнакомец.
– Пусть будет так … Я слышал, что есть Ангел-хранитель … даже если то, что Вы говорите соответствует действительности, то у меня есть два вопроса … Первый – почему в таком виде, Вы, ко мне явились? … Второй – каким образом можно мне помочь в тех моих бедах, что есть такого в тех, которые могут быть? – произнес Михаил Васильевич.
– Ангел-хранитель с Вами всегда, но иногда наступает момент в жизни, когда нужен не хранитель, а спаситель … Ответ на первый вопрос не составляет труда. Как, Вы, знаете подобное притягивает подобное. Вот я и вырядился так, как будто инженер без работы, старый романтик, мечтатель – об этом выказывают рваные джинсы … свитер взял и одел на себя наподобие как у Хемингуэя, помните есть такое популярное его фото, где он в свитере и с бородкой … кстати, и бородка от него … а босиком … потому, что этому учил Порфирий Иванов … знаете, наверное, такого целителя. Самое сложное было придумать запах и смрадное дыхание. Спросите, зачем мол Вам это? А это для проверки Вас любезный, на Ваше милосердие, черствость души и сердца … Чиста душа Ваша и сердце доброе … так могу констатировать о Вас … А, Вы, как думали, как я перед Вами должен был явится? Во фраке? Вы бы и не откликнулись, испугались, отторгли, отшатнулись … не вышла бы у нас беседа … нужная Вам. А еще констатирую, что не испортила Вас жизнь не смотря на её не милостивые сюрпризы и повороты для Вас – ответил незнакомец Михаилу Васильевичу.
– Надо же как … мне и в голову такое не пришло – произнес уже с интересом Михаил Васильевич.
– А, Вам, и не надо … Вы же не Ангел-спаситель … Вы подопечный мой. Ответ на второй вопрос тоже для меня не составляет труда … он скорее для Вас составляет трудность … Я Вам дам фразу, которая является ключом к небесной помощи … но произносить её надо со всей искренностью … от всей души … и ещё с верой … во Всевышнего, в его любовь … Я, конечно, никуда не денусь от Вас – моего подопечного, но и Вы, сами, должны прикладывать усилия для своей лучшей жизни. Я повторюсь – Вы, готовы к переменам в жизни и на тех условиях, что я озвучил? – продолжал незнакомец.

Михаил Васильевич задумался. Мимо продолжали убывать и присовокупливаться едущие мимо автомашины исчезая в темноте «красной икрой», как ни странно, но вокруг не было ни души. Сколько времени прошло не известно, но у Михаила Васильевича начало появляться ощущение вечности. Явный признак того, что его душа, наверное, от воздействия энергетики Ангела-спасителя, начала воспарять от суеты, от бед, от несправедливости и обид … да и вообще … почему ей не начать воспарять, не все ей приземляться!
– Уважаемый, Ангел-спаситель, у меня нет иного пути … иной альтернативы … я должен вырваться из водоворота проблем … пусть я не совсем верующий, но я искренний … я думаю, что я смогу … соломинку для спасения не каждый день дают – вдохновленно, очень страстно и искренне на одном дыхании выдал тираду Михаил Васильевич.
– Тогда вот Вам ключевая фраза. «Дай мне Господи то, что мне надо!». Не думайте, что фраза простая, избитая. Я еще раз Вам напомню – говорить надо с открытым сердцем, душой, любовью и сильной верой в Господа! Сами понимаете – все в комплексе. Что будет происходить я комментировать не буду. Сами увидите … и не забудьте произносить «Господи благодарю тебя за то дал и дважды за то, что не дал!» – закончил речь Ангел-спаситель и отступил в темноту.
При исчезновении Ангела-спасителя Михаил Василевич почувствовал, как на его челе легким касанием невидимая кисточка наложила какой-то знак.

Михаил Васильич про себя мысленно произнес все фразы данные ему Ангелом-спасителем, немного постоял с каким-то ему неведомым чувством легкости, радости. А еще вокруг стоял такой чарующий, необыкновенный, умиротворяющий аромат, что у Михаила Васильевича закружилась голова. Аромат напоминал ему аромат, который он один раз вдыхал в храме. Его вроде называли ароматом, исходящим от миро! В прочем это было не важно от чего он исходил, важно то, что Михаил Васильич стал другой! Он как бы стал светится изнутри.

К удивлению Михаила Васильевича, дар от Ангела-спасителя работал. Не сразу, конечно, а после некоторой мысленной тренировки по вхождению в состояние открытого сердца, души, любви и веры к Господу. А что Вы хотите? Столько лет Михаил Васильевич жил в неверии, недоверии, скепсисе к небесам и их деяниям. Но стремление к новой жизни настроило его мозг на исполнение заданных условий Ангела-спасителя.
Не будем расписывать то, как он справлялся со своими бедами, тем более известно, как их побеждать (слово победа и есть по сути своей преодоление беды).
Отвалились от него негативные проявления, а с ними и те люди, кто их генерировал, а потом уже и затерялись они в прошлой жизни Михаила Васильича на своих дорогах. Открылась перед просветляющимся новая дорога к новым проявлениям благодати небес. Стал он интересоваться новыми неведомыми ему до сего этого времени знаниями, которые носили название – эзотерические, а ещё о родовых связях … до много всего, что человечество накопило.
После наступило то, что стали включать его в новые общества. Там он и друзей по уму и образованности приобрел, а еще и подруга появилась, с которой он продвижение по ступеням развития начал преодолевать.
Одним словом – Человеком стал, Михаилом Васильевичем!

Как-то решил Михаил Васильевич найти того Ангела-спасителя и поговорить с ним по душам. Но как ни старался он и сколько не пытался ходить в том самом месте, где жизнь его переворот сделала, больше не проявился тот незнакомец. Значит он уже в явном виде не нужен был Михаилу Васильевичу и это вселяло надежду и радость, что всё идёт к хорошему. Только движение автомашин на убывание и присовокупление где-то там и тут стало более интенсивней – растёт благосостояние. Летят в них седоки со своими жизнями для присовокупления в каких-то только им ведомых местах и дай Бог чтобы на пользу.

«Дневная встреча»
В сквере, расположенным в самом центре города и между двумя проездами, под каштанами да вязами прогуливался человек. Даже слепой смог бы в нем узнать чиновника. Он был одет в серый плащ, на голове возвышалась серая шляпа а-ля котелок (помните героя к/ф «Дайте жалобную книгу» Постникова … точная копия одежды), из-под плаща были видны порчины брюк, которые блестели на солнце оливковым отливом, а сами брюки заканчивались и упирались в слепящими глаз начищенными ботинками. Ботинки фасоном были как у Самого. Гладко выбритое лицо лоснилось и ароматизировало дорогим одеколоном, округлое пузцо выпирало своей сытостью из-под плаща. Улыбка умиротворения лежала под носом, глаза пуговки, как у плюшевого медведя, не выражали ничего – они были на обеде. Владельца вышесказанного антуража практически ничего не интересовало. Обед он и в сквере обед, а прогуляться после приема вкусной и здоровой пищи всегда полезно.
Сквер оканчивался храмом. Оттуда был слышен колокольный звон. Человек не был искушен в делах религии и звон был, как бы частью сопровождения его послеобеденной прогулки, в целях нормального пищеварения. В силу того, что сквер был не очень длинный, то человек совершал прогулку кругами.
На очередном кругу прогуливающемуся по кругу путь преградил другой человек и похоже, что не просто так, а с интересом. Этот самый интерес, как только чиновник сравнялся с поджидающим, был высказан ему тем и с быстротой.
– Извините за мою нескромность. Любезный, Вы, я вижу приличный человек! А мне как раз таковой и нужен. Не будет ли у Вас свободной минуты, чтобы выслушать меня? – начал общение поджидающий.
Человек остановился, глазами и мыслями сконцентрировался на говорящем, пытаясь вникнуть, что же надо обращающемуся к нему … от его сытого величия? Поняв, что надо что-то ответить, чиновник открыл рот и было начал говорить:
– Простите, я не понял? Что … Вам … от меня сейчас надо (произнес он членораздельно)?
– Благодарю за отклик, любезный. Я повторю свой вопрос – Не будет ли у Вас свободной минуты выслушать меня? – повторил ранее сказанное поджидающий.
– Минута свободная у меня есть, а Вам то, что до того. Я Вас не знаю, чтобы выслушивать … и потом … и потом у меня сей час идет обеденный перерыв, он скоро закончится, и мне надо вовремя быть в кабинете. Ежели что-то серьезное, то и не надо меня озадачивать – откликнулся чиновник.
– Да, что Вы, какое серьёзное. Скорее несерьезное. Понимаете ли, любезный, мне выпить хочется, а приличного человека вокруг я не вижу, чтобы пригласить в коллеги для этого дела. Со всяким маргиналами вступать в такое интимное дело как прием внутрь спиртного мне претит. Вот такое у меня к Вам, скромное предложение … составить, так сказать, компанию – пояснил стоящий рядом и продолжил – Да, Вы, не беспокойтесь … я плачу … от Вас только присутствие … как, ааа?

Чиновник слегка опешил. С таким предложением к нему давно никто не обращался, аж со времён, когда он учился в высшем образовании. А еще да на халяву предлагалось, а она сразу стала манить. На работе у чиновника всегда стояли дары, состоящие из коньячных и водочных изделий … закуску, как таковую, ему не несли, а выпивки всегда было в достатке. Он нет-нет, да и да … позволял себе в тихую соточку протянуть … закроет дверь кабинета на ключ ну и … А если пройти по коридору с кабинетными дверями, то в дверях кабинетных частенько слышался звук вращающихся ключей … изолировались.
«А может принять предложение? С виду предлагающий вроде приличный … и одет почти как я … Но у меня ясен перец одежда получше ... И речь у него не рабоче-крестьянская … ни бэ-бе мэ-ме … Вот только лицом он по цвету серый … Наверно похмелиться ему надо … Пожалуй соглашусь … Бог не выдаст, свинья не съест» – мелькнуло в голове чиновника.
– Я, пожалуй, приму Ваше предложение … Но прошу учесть, что у меня есть всего 30 минут … Ну и скажите, как к Вам обращаться? – высказал свое отношение чиновник – Я – Михаил Васильевич, а Вас?
– Меня – Иля Григорич! Вот и славненько, замечательно и чудесненько – обрадовался Иля Григорич и продолжил – Я предлагаю пройти в кафе … здесь рядом … Вон там … на том проезде (он показал условное направление движения).

Они пошли как двое старых знакомых, не обгоняя друг друга и не отставая друг от друга. Обоюдное движение закончилось у каких-то ступенек, устроенных у входа в кафе.
Кафе с поэтическим названием «Весна» действительно оказалось в двух «шагах».
«И как это я раньше кафе это не замечал. Ведь каждый день здесь гуляю … уж вроде бы всё знаю … ан нет не всё» – подумалось Михаилу Васильевичу.
«Весна» располагалась в цокольной части старого здания, чтобы войти в него надо было спустится по трем ступенькам. Это будущие коллеги по интимному делу и совершили. Войдя внутрь, Михаил Васильевич окинул взглядом помещение, как бы применяя в своей голове сентенцию из старой английской пословицу – «Войдя в дом, подумай, как будешь выходить из него».
Помещение было небольшим. Витрина с закусками стояла углом в правом углу. Для посетителей было всего пять высоких длинных столов для вкшуения нехитрых витринных яств в положение стоя. Посетителей было несколько человек и те были парами, похоже зашли они за тем же, что и Иля Григорич с Михаилом Васильевичем – выпить и закусить. В самом темном углу в одиночестве стояла женщина. Приглядевшись повнимательней к этой особе, Михаил Васильич в слегка отшатнулся – это был гей.

Иля Григорич у бармена заказал бутылку белоголовицы, порцию винегрета, две порции сосисок с горошком, два стакана клюквенного морса и два кусочка черного хлеба. Расплатившись и взяв на поднос рюмки, винегрет со стаканами с морсом, вилки из алюминия, они расположились почти рядом со входом – здесь было самое светло место. А смотреть друг на друга при свете им было необходимо в силу слабого знакомства. Пока они обустраивались, бармен крикнул им о готовности сосисок. Он выдал будущим собутыльникам водку их холодильника и горячую закуску. Водка была налита в тут же запотевший графинчик, сосиски были с зеленым горошком и обильной кляксой горчицы, наляпанной на край тарелки. Михаил Васильевич отметил про себя, что здесь всё как во времена обучения высшему образованию.
Иля Григорич разлил горячительную жидкость по рюмкам.
– Михаил Васильевич, со знакомством! – произнес с серым лицом выпивающий.
Чокнувшись своей рюмкой с рюмкой Михаила Васильевича, визави опрокинул водку в заранее широко открытый рот и после того, как жидкость исчезла в пищеводе, громко крякнул.
– Всяк выпьет, да не всяк крякнет – добавил Иля Григорич и понюхав кусок ржаного хлеба, вилкой пронзил винегрет, а оставшуюся на ней смесь отправил в рот. Жевал он смачно и жадно под стать тому, как выпивал.
Михаил Васильевич выпил налитую водочку интеллигентно, не спеша, но одним глотком и с закрытыми глазами. И закусил он так же сдержано. Он был не голоден … чиновничий обед, находящийся внутри его в силу малого времени пребывания в желудке, еще не переварился.

Когда выпивают незнакомые люди, то говорить особенно не о чем, но говорить необходимо. Разговор необходимая часть ритуала употребления алкоголя.
– Спасибо, любезный, что согласились составить мне компанию. Одному, понимаете ли, как-то не с руки. А сами видите заходят парами, тройками … ах-ха-ха – слегка рассмеялся Иля Григорьич.
Он порозовел, видно, что пропущенное внутрь начинало действовать. Порозовевший налил ещё по рюмкам и произнес избитую фразу – «Между первой и второй – перерывчик небольшой», сопроводив её своим смешком. Чокнувшись рюмками, выпили и по второй. Иля Григорич после кряка наткнул уже на вилку сосиску, половину которой и обильно сдобренную горчицей, он сразу отправил в ротовое отверстие.
«А ест то он неинтеллигентно» – подумал про себя Михаил Васильевич, но вслух высказываться не стал – «Шут с ним … скажешь – обидится … а может и правда голодный». Михаил Васильевич закусил слегка из уважения к закуске, есть ему и сейчас не очень хотелось.
– А, Вы, Михаил Васильевич, похоже чиновник – было зачал разговор по душам Иля Григорич – А я, знаете ли, работаю в редакции … в научно-техническом отделе … всякую хрень смотрю и … отвергаю … знаете ли сейчас мало появляется что-либо интересного … в основном фантазии-с … причем не очень высококачественные … куда мозги подевались … Может время такое?! … Что думаете?
– А я, Иля Григорич, ничего про время не скажу. В наших сферах время всегда одно. Как нам скажут какое время, значит такое и есть, такое и используем, в таком и живем! – дал уклончивый ответ на поставленный вопрос Михаил Васильевич.
– Ну, ну … понимаю, вы человек подневольный … не всегда свое мнение высказываешь – поддержал визави Иля Григорич и сразу же разлил в рюмки по третьей дозе.
– Предлагаю за любовь! Как, Вы, к любви? – Иля Григорич, поле этих слов, чокнувшись рюмкой и не дожидаясь ответа от Михаила Васильевича, махнул водку в рот. По привычке крякнул и отправил вторую половину сосиски с зелеными горошинами вслед.
– Я, собственно, люблю любить … начал было Михаил Васильевич трактат о том, как он любит (а до женщин он был охоч), но сзади него раздался искаженный голос, который был не мужской и не женский.
– Ах, ты, противный, манерный ты такой! – из-за спины Михаила Васильевича вышел владелец этих слов – гей … после этого он встал за стол напротив чиновника и рядом с Илей Григоричем.

«Господи (Он сразу вспоминается всеми в экстремальных ситуациях) не допусти!» – подумал Михаил Васильевич.
– А ты, Илюшка противный, иди … ступай восвояси – на распев манерно, произнес гей, обращаясь к Иле Грогорьичу – сделал свое дело и иди …
«Какое свое дело? Выпил и меня сюда затащил? Что происходит? … Зачем я дурак согласился? … Что не гулялось? … Надо возвращаться в кабинет … Ну их к шутам … этого алкаша, да пид…са этого …» – подумал Михаил Васильевич, глядя на эту пару.
Между тем раскрасневшийся Иля Григорич послушался слов гея, сказанных в его адрес, и спешно ретировался в дверной проем … там его и видели.
После исчезновения собутыльника Михаил Васильевич тоже предпринял попытку уйти вслед за ним.
– Подождите, Вы уйдете, но сначала выслушайте меня – обратился к Михаилу Васильевичу гей, но с нормальными мужскими интонациями – для Вас это важно!

«Господи, да что этому-то от меня нужно. Хватит … пойду» – подумал Михаил Васильевич.
– Успеете уйти, сначала послушайте меня – произнес ярко размалеванный женской косметикой, разодетый в женскую одежду мужик.
«Явно он читает мои мысли» – продолжал стоя молчать и думать Михаил Васильевич.
– Да, я читаю Ваши мысли. Я – Ваш Ангел-спаситель! – четким мужским голосом сказал мужик, одетый в гея.
– А почему я должен Вам верить? Я и не слышал, что есть такой Ангел … а слышал об Ангеле-хранителе … И … и в таком виде … и с женским голосом? … Что устроенный маскарад означает … и для меня обязателен? … А по-иному появится, если для меня важно, никак нельзя? … А тот мужик, который за Илю выдавал себя и меня сюда пригласил, он кто … Ангел-искуситель? – решил кое-что для себя выяснить Михаил Васильевич.
В его голове зародилось некое сомнение, вызванное тем, что ему важно выслушать что-то важное от этого пи… то есть Ангела-спасителя.
– Ангел-хранитель с Вами всегда, но иногда наступает момент в жизни, когда нужен не хранитель, а спаситель … Я сначала отвечу на все Вами поставленные вопросы и развею Ваши сомнения – ответил мужик, выдававший себя за Ангела-спасителя.
Немного помолчав, как бы собираясь с мыслями он продолжил:
– Иля, который Вас пригласил сюда, он один из многочисленных наших помощников … Вы, наверное, знаете, что Ангелы безлики и имеют тело, которое более приспособленное для полетов, чем для хождения по земле ... и нам никак не обойтись без помощников для дел земных. Надеюсь, что Вы, удовлетворены таким пояснением. Что касается экипировки, то повторюсь, на мою безликость пришлось нанести немного краски-косметики для макияжа … так как мужчины не красятся мне пришлось выбрать облик женщины … отсюда и женская одежда на мне. А еще сами подумайте, в каком виде я мог пред Вами явиться? … Вот, вот …сразу же и не скажете … а женщина всегда сможет привлечь внимание! Чтобы не произвести впечатление женщины-павшей и публичной мне в этой забегаловки пришлось выбрать роль однополого любителя любви – простите за тавтологию – хе-ха-хе-ха (зашелся мелким смешком Ангел-спаситель). Все было продумано и сделано так и для того, чтобы мне и Вам встретится! Надеюсь и эти комментарии ответили на Ваши вопросы – такой информацией Ангел-спаситель закончил свои разъяснения на вопросы Михаила Васильевича.

Михаил Васильевич молча все выслушал. В голове было много всего такого, как никогда. Давно ему не приходилось столько думать. На работе он, как чиновник всегда исполнял высшую волю и свое мнение ему не полагалось. Может оно и было у него, но как говориться – с ним он был не согласен, за ненадобностью свое мнение как бы засохло.
– Позвольте, а все-таки чем обязан такому вниманию. Я вроде бы при деле, при бумагах, при руководстве, с чином … все как положено – поинтересовался Михаил Васильевич.
– Дело видите-ли в том, что направлению, которому Вы служите и имеете чин, буквально на днях придет конец. На верху … у Самого … принято решения о ликвидации данного ведомства … как показала жизнь, в сегодняшнее время не нужно оно … совсем. Вы как мелкий служитель бумажного бога тоже будите не нужны … а зная Вашу натуру, Вы долго не протяните после отлучения от бумаг … погибните в тоске и печали от ненужности … ведь другого делать, Вы ничего не умеете … А душой, Вы чисты, взяток не брали … алкогольные дары не в счет … они к Вам шли по остаточному принципу или когда не было на месте выгодоприобретателя этих даров, которому они были предназначены. Поэтому я здесь и сейчас. У меня к Вам есть предложение по спасению … сами, Вы навряд ли что-то приличное найдете, а чтобы сохранить Вашу душу в чистоте и не поганить её тоской и унынием, предлагаю перейти в редакцию к Иле … он Вас берет и тут же уходит … а Вы, становитесь начальником отдела. А там, в отделе научно-технической информации приобретете связи нужные и интересные … новое дело и новая жизнь! Как, Михаил Васильевич, согласны? – на одном дыхании выдал Ангел-спаситель.
– А от меня, что требуется? – вопросом на вопрос ответил Михаил Васильевич.
– Да малость одна … Ваше согласие на перемену работы … жизни в итоге – уточнил Ангел-спасатель.
«Да … не легко отказаться от сытости … вроде она есть, а тут раз и сразу нету … другая беда пострашней – самому думать и решения принимать … не только за себя … за других тоже … и домой уходить … не как все, а как отработаешь два рабочих дня – один свой, а другой руководства … а может все не так, как предсказал этот гей … то есть Ангел-спасатель?» – так думал Михаил Васильевич, забыв о том, что все его мысли были как «на ладони» у стоящего перед ним.
– Дело Ваше, я предложил … Вы решайте! – после словесного молчания высказался Ангел-спасатель.
– Ладно, согласен я – решился Михаил Васильевич – А теперь мне в кабинет надо возвращаться. И двинулся на выход из заведения.
– Вас будет ждать Иля через два дня у входа в ведомство, там, где служите ... в начале обеденного перерыва – проговорил Ангел-спасатель в спину уходящему.
Михаил Васильевич, не оборачиваясь, молча кивнул головой в знак согласия.

Как напророчил Ангел-спасатель, так и случилось. В течение двух дней сократили Михаила Васильевича и глазом не моргнули. Хорошо, что закон на его стороне – дали время на сдачу материальных ценностей.
Как и было сказано Михаилу Васильевичу через два дня в обеденный перерыв ждал его Иля у дверей входа. После встречи они пошли не водку пить … нет. В издательство. Там написал Михаил Васильевич заявление нужное, да кадровую анкетку персональную заполнил. Велено ему было прийти через неделю.

Он и пришел как велено. Иля оказалось уходил досрочно (в прочем ничего нет заранее не известного) и предложили Михаилу Васильевичу в силу его опыта возглавить отдел … но оказалось не в тот, куда его сосватал Иля, а во вновь создаваемый отдел эзотерики. Тот отдел упразднили. В редакции тоже что-то происходило со структурой. Наверно знал Ангел-спасатель про то, но умышленно умолчал.

Вот уж воистину верна поговорка – кто может работать – работает, кто не может работать – учит, кто не может учить – руководит. Михаилу Васильевичу сразу досталось третье!
Эзотерикой руководить ума большого, как оказалось, не надо. Приносили в редакцию в бумажном варианте записанные, пришедшие в голову и вне её мысли, а тебе надо прочитать их, вникнуть, осознать, да своими мыслями с величавой задумчивостью ответить на написанное.

Своих мыслей по началу у Михаила Васильевича не шибко было. Он «нес», что хотел – всё ходило с рук, а то и за гениальность принимали. Дальше – больше. Появились со временем и свои мысли, наверное, с неба свалились. Понравилась такая деятельность Михаилу Васильевичу.
Мысли его особо путанные, стали по белу свету расходится. Обсуждались они на тренингах, сеансах разного рода по познанию непознанного. Некоторые мысли Михаила Васильевича, например, как такие – Что в человека вошло, всё наружу выйдет! – в дальнейшем признали за гениальные! Многочисленные участники указанных мероприятий в дальнейшем вокруг них такого мысленно и словесно накручивали, что у самого автора данного выражения волосы дыбом становились от такой эзотерики.

«Встреча деловая»
Как и положено при реализации любой деятельности – начальнику нужен толковый зам. И вот на одном симпозиуме – в лучшем смысле этого слова (как это было в древности – ритуальной пьянке с бурным весельем) – познакомились Михаил Васильевич с Михаилом Васильевичем как эзотерик с эзотериком.
Понравился Михаилу Васильевичу Михаил Васильевич и наоборот. Михаил Васильевич (что в начальниках ходил) предложил тому Михаилу Васильевичу идти к нему в замы. Тот Михаил Васильевич не долго эзотерически думая согласился идти в замы к Михаилу Васильевичу-начальнику и не простым замом, а замом по самой этой эзотерике.
В итоге применения таких совместных сил стала развиваться эта самая эзотерика до неведомых глубин! Вот уж по истине опять сработало учение великого М.В. Ломоносова, только теперь в приложении в другой сфере – убыло в эзотерике познавательной, а потом присовокупилось … в эзотерике руководящей!

С тех пор поднялась «эзотерика-руководящая» на небывалую высоту, да такую, что у обосновавших её отцов-основателей этакого вида непознанного, дух захватывало и головы порой кружились от того, как они непознанное расширили и как его углубили! Почти что как наука новая образовалась. И свои гуру проявились нежданно и негаданно, как положено и адепты появились. Вот такая у Михаилов Васильевичей новая содержательная и плодотворная жизнь пошла!
Не даром к ним пришли и потрудились Ангел-спасатель БИЧ и Ангел-спасатель гей! И похоже ко многим Ангелы-спасатели приходили, так как постоянно росло число учеников в рядах, познающих неведомое и непознанное.

В жизни просто так ничего не происходит!

А. Коро, август, 2020 г. (писано в том числе в Тургиново).

https://dzen.ru